ОБРЕТЕНИЕ ПОЭТА
Дорога дальняя, дорога пыльная ?
Но где же, Господи, где Дом Отца?
Ты знаешь, Господи, я очень сильная,
Но только сильная не до конца…
Н.АНУФРИЕВА
История русской духовной поэзии XX века есть сплошной трагический синодик смертей, голгофного страдания, тюрем и концлагерей. Сегодня мы смело можем присовокупить к именам Александра Солодовникова, Даниила Андреева, архиепископа Иоанна Шаховского, Анны Барковой, Варлама Шаламова и других блестящих русских поэтов также и имя Наталии Даниловны Ануфриевой (1905 ? 1990). Родилась эта замечательная христианская поэтесса в Санкт-Петербурге, в дальнейшем детские и юношеские годы провела в Крыму, в Симферополе, вместе с матерью и отчимом. Семья была в высшей степени интеллигентная.
По линии матери поэтесса является внучатой племянницей Николая Арендта, лейб-медика Николая I, врача, на руках которого умер Пушкин.
Стихи она начала писать очень рано, первые её поэтические опыты были благосклонно оценены Максимилианом Волошиным. После школы работала статистиком, а в 1931 году из-за неразделённой любви к известному в те годы киноактёру и режиссёру Константину Владимировичу Эггерту (1883 ? 1955) переехала в Москву, чтобы жить в одном городе рядом с любимым человеком.
В 1936 году по доносу превосходного лирического поэта Николая Стефановича, человека, которому вполне доверяла, не зная, что он был завербован НКВД, была арестована. Следствие инкриминировало ей антисоветские высказывания, хранящиеся у неё стихи Максимилиана Волошина, а также поэтический цикл из четырёх стихотворений, посвящённых А.В.Колчаку, которые она читала Стефановичу. По этому делу также проходил талантливый математик Даниил Жуковский, сын поэтессы Аделаиды Герцык, позже РАССТРЕЛЯННЫЙ.
В течение двух лет была последовательно этапирована в тюрьмы Ярославля, Нижнего Новгорода (тогда город Горький) и Суздаля.
Получила восемь лет лагеря, срок отбывала на Колыме. В лагере, как она писала позже в своих мемуарных записках, началась её «вторая жизнь», отмеченная обретением Бога и обращением к жанру «духовной поэзии». В известном смысле она повторила путь поэта Александра Силина, в прошлом секретаря райкома партии, в лагере превратившегося в духовного поэта (о нём пишет А.Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»). Стихи ей приходилось выучивать наизусть, и лишь в 1950-е годы она смогла доверить их бумаге. Всё происходившее с ней подобно Александру Солодовникову воспринимала с истинным смирением Иова ? без ропота и гнева.
«Больше нет смирения и бреда, / Я уже предчувствую зарю, / И за всё, что Ты мне дал и не дал, / Господи, Тебя благодарю» (Колыма, 1940).
В 1946 году вернулась к матери в Феодосию. В Крыму тогда был голод, и на её руках мать фактически умерла от голода.
Спустя два года после возвращения в соответствии с обычной для того времени практикой как «повторница» была арестована вновь и отправлена в ссылку в Казахстан, в город Актюбинск, а позже в Красноярский край. В ссылке жила в деревнях Козылган, Большой Улуй и Ново-Никольское, не имея постоянной работы и фактически перебиваясь с хлеба на квас.
Здесь сумела восстановить по памяти стихи, написанные ранее, а также написала довольно много новых.
Освободилась из ссылки в 1954 году, некоторое время жила у друзей в подмосковной деревне Алексейково, а в августе 1955 года как «минусница», не имевшая права жить в крупных городах, была направлена органами на жительство во Владимир, где не имела ни жилья, ни родственников. Но одной из главных причин выбора этого города для жительства было то, что там был действующий храм ? Успенский собор. УЖЕ ЖИВЯ ВО ВЛАДИМИРЕ, НАЧАЛА ХЛОПОТЫ О РЕАБИЛИТАЦИИ И В АПРЕЛЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕМ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РСФСР БЫЛА РЕАБИЛИТИРОВАНА.
В дальнейшем, будучи прекрасным художником, работала на фабрике игрушек и была активной прихожанкой храма. Похоронена на новом Владимирском кладбище.
После её смерти осталось большое литературное наследие, к счастью, сохранённое родственниками. Это несколько сотен стихотворений, поэма «Моя жизнь», литературоведческие и богословские статьи, а также мемуарная проза «История моей души» о поисках и обретении Бога.
В 1994 году московское издательство «Возвращение» в серии «Поэты — узники ГУЛАГа» издало крохотным тиражом книжечку её стихотворений под названием «Жизнь развернула новую страницу».
Но подлинное открытие её поэзии ещё впереди. Смеем надеяться, что творчество этой замечательной поэтессы, сумевшей пронести сквозь все испытания Русской Голгофой глубокую веру в Господа и создать много превосходных духовных стихотворений, ещё послужит России и поможет многим и многим обрести свет Христовой Истины, стойко перенеся неизбежные жизненные испытания.
Начиная знакомство с творчеством поэтессы, предлагаем читателям «ЛР» подборку стихотворений Наталии Ануфриевой из сборника 1949 ? 1954 годов, куда вошли стихотворения периода ссылки.
Евгений ДАНИЛОВ
http://www.litrossia.ru/litrossia/viewitem?item_id=15656
———————————————————
Как темно мне от душного плена!
Наталия АНУФРИЕВА
*******************************************
Как темно мне от душного плена!
Жду минуты, настанет она.
С красоты земной и нетленной
Навсегда упадёт пелена.
Это сердце сорвётся с обрыва,
Чтоб в иное лететь бытие,
Где горит лучезарное диво,
Беззакатное солнце Твоё.
И увижу я всё по-иному —
Свет вечерний и утренний свет,
Так достигну я Отчего Дома
После долгих скитальческих лет.
И увижу я новые зори,
Небывалую в небе звезду…
Как в прохладное, тихое море
Я в любовь Твою упаду.
Май 1949 г.
Ст. Просторная
Оренб. ж.д.
***
В небе солнца лучи огневые.
И сухи губы Христа…
Не ты ли стояла, Мария,
В тот день у подножья креста?
Огромные толпы народа,
В глазах качаясь, плывут,
Огромные толпы народа
Проклинают, кричат, поют…
Огромные толпы — рядом,
Обступают, сжимают кольцом…
Но долгим, глубоким взглядом
Ты Сыну глядишь в лицо.
Огромные толпы воют…
Ты стоишь, свою скорбь тая.
И в огромной пустыне — двое,
Только Он и любовь твоя.
Губы Христа сухие
Запеклись.
Отчего Он молчит?
Он взглянул на тебя, Мария,
Прямо в сердце. Слились лучи.
И как ветер, несущий прохладу,
Отдавая душу свою,
Ты ответила Сыну взглядом:
«Не печалься. С Тобой. Достою».
Май 1949 г.
Ст. Просторная
Оренб ж.д.
***
Вновь дыханье судьбы неизбежной,
Всё, что будет, покорно приму…
Спит ещё городок безмятежно
В голубом предрассветном дыму.
Занимаются зори далёко,
На рассвете строга тишина…
Я в скорби своей одинока
И в счастье своём одна…
О как часто душа тускнеет,
Поникая от смутных тревог!..
А в окно тюремное веет
Ветер воли и дальних дорог.
Боже, Боже! Так много мне надо,
Про это Ты знаешь Сам…
Тихий дым над уснувшим садом
Незаметно уплыл к небесам.
Пусть не знаю, кого зову я,
Но с тревогой и трепетом пью,
Как влагу с небес дождевую,
Господи, радость Твою.
Сентябрь 1949 г.
Уральск
***
Тюрьма ль холодная, сума ль голодная,
Ты знаешь, Господи, пути мои.
В тюремной камере — душа свободная.
Но страшно, Господи, что нет любви.
Так долго тянутся века разлуки…
Дороги спутаны… снега, буран…
Земля изранена и стонет в муке…
Мне больно, Господи, от этих ран.
Пути завьюжены, равнины белы,
Мелькают станции в ночных огнях…
Что слишком мало я любить умела,
Прости мне, Господи. Спаси меня.
Увижу ль зарево в ночи таинственной?
Услышу ль: ангелы вдали поют?
О дай мне, Господи, мой свет единственный.
Мой свет немеркнущий — любовь Твою.
Ноябрь 1949 г.
Уральск
***
Земля снегов. Земля ночных рыданий
Над снежным полем стелющихся вьюг.
Изгнанья край. Земля твоих страданий,
Твоих предсмертных одиноких мук.
Четвёртый раз живу на этом свете,
В последний путь, должно быть, мне пора!
Трёх жизней след — разносит снежный ветер
Лишь угольки погасшего костра…
Но жизнь одну я вспоминаю снова,
Она к твоей приблизилась судьбе,
Она была печальной и суровой
И сладостной, как песня о тебе.
Прошли года, и молодость мелькнула,
И не поднять разбитых насмерть крыл…
Покойный друг, вот я опять вернулась.
Далёкий друг… но больше нету сил.
Что впереди? Как долго жить осталось?
О чём опять поёт в ночи пурга?
Я знаю лишь, что в мире есть усталость,
Таёжный мрак, глубокие снега.
И тяжелы надломленные крылья,
И дальний путь уводит в ночь, в пургу…
Я так устала, Александр Васильич,
Мне кажется, я больше не могу.
Февраль — март 1950 г.
Деревня Козылган
Красноярского края
СМЕРТЬ, ГДЕ ЖАЛО ТВОЁ?
Где ангел смерти в одеянье чёрном?
Рвалась курга, кипела ночи мгла…
Как много раз душа ждала покорно
Прикосновенья страшного крыла!
Стихал буран над снежной пеленою,
И таял мрак, как на рассвете сны,
И снова жизнь сверкала предо мною
Всем торжеством, всей радостью весны.
И я гляжу как с колокольни. Светел
Далёкий путь в сиянии лучей,
Вокруг лица прохладный веет ветер,
Тревожен крик испуганных грачей.
О сердце, сердце! Разве ты забыло
Палящий зной и запахи земли?
Ты помнишь, сердце? Это было, было!
И таял снег, и яблони цвели…
Где старость, где? Лишь сердце стало шире.
Оно звенит, предчувствуя весну…
Я прожила три жизни в этом мире
И разлюбить не в силах ни одну.
Был путь кремнист, крутыми были склоны,
Так тяжело, так трудно было жить…
Но я хочу к простреленным знамёнам
С благоговеньем губы приложить.
14 июня 1950 г.
Б.Улуй
Дорога дальняя, дорога пыльная…
Но где же, Господи, где Дом Отца?..
Я знаю, Господи, я очень сильная,
Но только сильная не до конца…
Так много строено на почве зыбкой,
И столько горечи, утрат и бед…
Мне снится, Господи, Твоя улыбка
И тихо льющийся вечерний свет
***
Боже! Так много крови…
Но знаю, что надо нести,
Может быть, Ты меня готовишь
Для иного совсем пути.
И когда исполнятся сроки
И ночная исчезнет тень,
Свет Твой, радостный и глубокий,
Просияет в последний день…
И усталая, и земная,
В тоске по иным берегам,
Ничего-ничего не зная,
Припадаю к Твоим ногам.
***
Ты знаешь все — как сердце чуда просит,
Как горьки дни, безвыходна нужда.
И как темна безрадостная осень,
Когда в душе настали холода.
От долгих мук сурово стынет сердце,
Уже жалеть не в силах никого,
Дай мне любви, спасающей от смерти,
Один лишь луч от света Твоего.
Горит костер. Усталый дух слабеет.
Горит костер. Удушлив черный дым…
Спаси меня. Ведь кто любовь имеет —
И сквозь огонь проходит невредим
***
…И звезды склоняются низко,
И дворик травою зарос,
И все мне так близко, так близко,
И ближе всего — Христос
***
Боже, Господи мой, я стою пред закрытою дверью,
Вижу светлый чертог, но в него я не смею войти…
Будь со мной до конца, моему помогая неверью,
Боже, Господи мой, помоги мне мой крест донести.
Я не в силах прийти к Твоему лучезарному раю,
Где в дали золотой беззакатное солнце встает…
Не достигнув Тебя, недостойной Тебя умираю…
Возложи на меня благодатное бремя Твое.
И когда, отстрадав, в оболочке телесной истаю,
Легким взмахом крыла Ангел Смерти коснется лица,
Дай, о, дай не забыть, что свершается воля святая,
Что со мною Господь, полюбивший меня до конца.
Дай мне дух мой предать в милосердные, нежные руки…
О Возлюбленный мой! Дай услышать Тебя в тишине.
Дай мне, Боже, сказать, принимая предсмертные муки:
Не Твоя ли любовь прикоснулась ко мне?
