ПО ЗАКОНУ ЛЮБВИ:
священник Михаил Чельцов о воспитании нравственности
Сегодня вопрос о нравственном воспитании приобретает для нашего народа, для нашего государства жизненно важное значение. Весьма ценными в этом отношении являются рекомендации дореволюционных учебных пособий и руководств. Одним из них является Учебное руководство по Закону Божию для старших классов, изложенное священником Михаил Чельцовым в 1914 году. Это руководство, посвящено православно-христианскому нравоучению. Данное пособие отличается выдающимися дидактическими достоинствами, последовательностью, систематичностью, полнотой и вместе с тем ясностью, выразительностью и увлекательностью изложения. Знакомство с ним весьма полезно как для учителей, так и для Остановимся на некоторых положениях этой книги.
Понятие «Нравственность» определяется в этой книге следующим образом:
«Нравственность есть проистекающая из внутренней природы человека потребность сообразовать свою внутренне-духовную и внешне-фактическую жизнь как личную, так и общественную, с законом добра,— потребность, всегда сопровождающаяся при ее удовлетворении чувством удовольствия й приятного».
Что является особенно интересным в этом определении? Это то, что закон добра рассматривается не как что-то внешнее, продиктованное и навязанное человеку, но как средоточие духа человека, суть его внутренней природы. Отсюда следование этому закону предстает как насущная потребность, удовлетворение которой приносит радость.
Отец Михаил Чельцов пишет: «У всех народов всех времен нравственность выражалась в одном общем правиле жизни: не делать другому того, чего не желаешь самому себе».
При этом указывается, что, являясь потребностью именно духа человеческого, нравственный закон прежде всего и главнее всего простирается на внутреннюю сторону жизни человека: на его мысли, желания, настроения и тому. подобное., их старается нормировать и воспитывать. В этом его существенное отличие от закона юридического или от права, которое рассматривает и судит внешне-фактическую жизнь человека.
Согласно христианскому подходу, закон нравственный разделяется на внутренний, иначе называемый естественным, и на внешний, писанный,—иначе называемый богооткровенным..
Человек «лукав» в сердце своем. Хотя он и сознает внутри себя повеление к добру, но далеко не всегда слушается его, увлекаясь в сторону чувственных наслаждений житейских расчетов. Нередко человеку хочется даже совсем не замечать в себе этого естественного закона. Поэтому люди, представленные своему лишь естественному нравственному закону, оказываются в большинстве случаев далеко ушедшими в сторону от него
И для того и для другого закона имеется один и тот же свидетель и руководитель—это совесть.
Совесть (от глагола—-ведать, знать) есть знание человеком того, что и как ему, нужно делать и каковым оно им сделано. Совесть не рассуждает и не умозаключает, а непосредственно сознает присущий человеку и его безусловно обязывающий нравственный закон
При погружении человека в жизнь пустую, греховную совесть как бы заглушается и начинает говорить все тише и тише, свет ее потухает и, наконец, она как бы совсем замирает, и мы говорим о бессовестности человека. Но это значит всего лишь только то, что деятельность совести не осознается человеком. Однако она не исчезает совсем никогда.. Даже в людях, которые, .кажется, совсем потеряли совесть, она вдруг начинает говорить с такой силой, что доводит их до отчаяния, если, конечно, они не приходят к осознанию своих грехов и беспощадной их оценке и отречению от них, — все это составляет содержание покаяния, благодаря .которому и самый падший и греховный человек преображается и воскресает и через исполнение нравственного закона становится причастником радости во Христе.
Как уже сказано, согласно христианскому пониманию нравственности, Бог не ограничивается естественным или внутренним законом, который проявляется в голосе совести, но восполняет его положительным нравственным законом. Этот закон именуется откровением. Его также называют законом любви.
Отец Михаил Чельцов не останавливается только на одном христианском определении нравственности, но обращается также и к другим взглядам на природу этого явления. «Цель жизни, говорите, состоите в достижении личного благополучия и счастья. А поэтому и принципом нравственности должно быть только наслаждение приятным, удовольствие (эвдемонизм) или достижение полезного (утилитаризм)».
Однако никто никогда не мог достигнуть такого состояния, чтобы признать себя счастливым, вполне удовлетворенным человеком. Удовольствия и польза тем менее дают человеку радости и покоя, чем более он к ним стремится. А мысль, что удовольствие мимолетно, польза случайна, что смерть всему положить конец, делает стремление к личному счастью положительно не разумным и упраздняет самое счастье.
Отец Михаил пишет: «Служить прогрессу – в этом полагает смысл жизни наша учащаяся молодежь. – Но это слишком неопределенный принцип. Что нужно мыслить под прогрессом? – задается вопросом. Каково должно быть его истинное, всеми признаваемое, содержание?» И тут же дается ответ на эти вопросы.
В большинстве случаев под службой прогрессу разумеется служба общему благу, счастье всех. Это —принцип уже определенный и в значительной степени нравственный. Но общее благо, счастье всех нельзя возводить в абсолют, поклоняться ему, делать кумиром.
Что такое есть общее благо и счастье всех? Как нет в действительности человечества, а живут отдельные лишь лица; так нет и не может быть общего блага и счастья, а существует благо отдельных лиц, счастье различных групп и обществ. И очень нередко служить благу общему значит причинять горе отдельным лицам (мы хорошо помним социальные опыты недавнего прошлого, когда ставилась задача физического уничтожения не только отдельных лиц, но целых классов).
Служба общему благу обезличивает и обесценивает человека. При этом сам человек рассматривается всего лишь как орудие, средство для блага других, иногда очень отдаленных, потомков.
Какие бы доводы ни приводились представителями безрелигозной морали, они никогда не могут быть убедительными; человек, который стоит на строгих логических позициях, никогда не найдет в них для себя побуждений творить добро ради добра. Желание личного счастья, личных выгод и удовольствия и тому подобного всегда пересилит в человеке все рассуждения неосновательной безрелигиозной морали. «Христианская нравственность не может пережить учение, служащее ей истоком, – пишет Алексей Степанович Хомяков, – корысть и страсть легко побеждают привычку». При отрицании религии всегда будете прав и неопровержимо доказателен самый крайний эгоизм. Недаром поэтому Ницше, отвергнув религию, путем строгих логических выводов неизбежно пришел к отрицанию общечеловеческой морали и провозгласил мораль силы и власти. Лозунг этой морали: «Падающего – подтолкни!» Если нет Бога, то прав только Ницше. Если нет Бога, то человеку все позволено, как говорит один из героев Достоевского, т. е. нет никакой нравственности.
Общий недостаток всех безрелигиозных принципов нравственности заключается в том, что они не указывают высшего идеала нравственности. Выдвигаемый же ими идеал очень случаен, проникнут различными пристрастиями и чувственностью и не отвлекает человека от земли и всего того, что на земле. В себе же самом человек находит, всем своим существом ощущает потребность в высшем, надземном, духовном идеале. Сознавая себя, даже помимо своего желания, существом более чем только земным, человек тяготеет к надземному Mipy, к царству Высшего Добра,— к Богу. И в общении с этим миром и с Царем его — Богом,. т. е. в богообщении человек находит высшее истинное благо, удовлетворение всем своим духовным запросам. Если дитя не знает большего и полнейшего счастья, как быть вместе с родителями, в постоянном единении с ними; так и для человека нет и не можете быть другого блага, как быть вместе, в общении со своим Отцом Небесным Богом. Бог для человека религиозного есть самое Высшее Добро; в Боге для него цель всех его жизненных устремлений; в Боге и все его счастье человеческое, радость, мир и покой. Поэтому нравственность такого человека приобретает устойчивую постоянность, самую яснейшую определенность, весь свой смысл и значение
Нравственность, проистекающая из потребности человека быть в общении с Богом, непременно всегда религиозна, т. е. находится в самой тесной связи с религией. Истинная нравственность только и можете быть религиозной.
Религия дает основания для нравственности. Нравственность есть жизнь по закону добра. А всякая жизнь, тем более нравственная, должна непременно обосновываться на прочных, общепризнанных, освященных высшим авторитетом принципах. Эти принципы и дает религия, говоря о Личном Боге, Творце и Искупителе человека, и о человеке, как отображении Божества. Если человек есть творениe Божие, то само собой понятно, что и жить он можете только жизнью божественной, т. е. по закону добра.
Религия подает помощь человеку. Религия учением о Боге, всегда промышляющем о человеке, дает ему уверенность в возможности достижения цели нравственного совершенствования. На пути своего совершенствования человек постоянно и отовсюду встречаете очень сильные препятствия: тело разного рода болезнями, расстройствами отвлекает человека, заставляет заботиться преимущественно о нем. Душа же имеете произволение не столько к добру, сколько ко злу. И человек, предоставленный в деле нравственного совершенствования самому себе, неизбежно должен был бы сознать свое бессилие и ничтожество и, отказавшись от жизни по закону добра, кончить унынием, тоской и отчаянием. Религия, говоря о Божьей помощи человеку, вселяет в него бодрость и энергию и, укрепляя его в деле борьбы со злом, помогает ему побеждать страсти тела и наклонность воли ко злу. в) Религия освящает любовь ко всем. Нравственность в религии находит свое возвышение и очищение. Говоря человеку о Боге—Любви и о людях-братьях, религия побуждает человека отрешаться от всего себялюбивого и эгоистического; говоря об этой земной жизни, как начале будущей — вечной жизни, религия отклоняет человека от всего чувственного, от греховной привязанности к благам и удовольствиям земным, призывает к жизни не по плоти, а по духу. Нравственность, основанная на религии, естественно вырастает в самоотверженную и всеобъемлющую любовь ко всем и ко всему. Апостол Павел говорит: «Любовь есть исполнение закона»
Исполнение закона любви приносит высшую радость. Вполне постигнуть глубину и истоки такого понимания нравственного закона в христианстве помогает обращение к словам Иисуса Христа, которые были сказаны им на прощанье ученикам: «Как возлюбил Меня Отец, и я возлюбил вас: пребудете в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас будет и радость ваша исполнится. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Иоанн.,15, 9-12).
Религия, таким образом, составляет основание для нравственности. Религия может быть уподоблена корню растения, а нравственность—стволу и ветвям.
