Б.Г.Бобылев (ОрелГТУ)
В книгах схиархимандрита Иоанна Маслова, посвященных монастырской педагогике, раскрываются подлинные истоки отечественного образования, при этом происходит восстановление первоначальных значений слов «просвещение» и «образование», связанных с понятиями истинного Света – Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа и образа Божия, носителем которого является каждый человек.
«Вера христианская – не система учения, а образ восстановления падшего (в силу смерти Богочеловека, благодати Духа Святого)» — указывает Феофан Затворник.
Во главу угла духовно-нравственного воспитания и образования в школе должно быть положено знакомство со святоотеческим учением о спасении человека, о восстановлении духовного начала в человеке.
При этом нельзя забывать о том, что современные концепции и системы образования в России, Европе и всем мире во многом ориентированы на атеистические и механистические модели человека и его поведения. Согласно этим моделям, человек представляет собой своеобразный пучок функций – социальных и биологических, проекцию общественного окружения и генетических факторов. Одним из крайних проявлений такого подхода является бихевиоризм, широко распространенный в американской психологии и педагогике и активно тиражируемый во множестве остросюжетных голливудских фильмов, которыми заполонены экраны всего мира. Бихевиоризм постулирует принципиальную предсказуемость поведения человека по принципу: стимул – реакция. Для духа здесь нет места. Отсюда – богоборческая идея манипулирования чувствами, мыслями, волей каждого человека в отдельности и тотального управления человечеством в целом.
Истоки этих идей заключены в веке Просвещения, когда была открыто осуществлена ревизия христианской картины мира, под атеистическим углом зрения пересмотрена вся система понятий, составляющая основу мировоззрения европейцев, и тем самым заложены основы всех последовавших общественных потрясений и политических катастроф. Под лозунгом освобождения от оков мрачного средневековья, обращения к безбрежному наслаждению всеми благами мира происходит неуклонный поступательный процесс отхода от христианских нравственных ценностей. Меняется оценочная сторона языка. Так, например, в русском языке происходит изменение значений слов «прелесть», «гордость», «страсть», «соблазн», «одержимость» и др. То, что с позиции христианства оценивалось как зло и грех, приобретает положительную окраску. Искажение значения одних слов и выход из употребления других – таких, как кротость, умиление, воздержание, смирение, терпение, совесть, послушание, покаяние, приводит к разрушительным сдвигам в мировоззрении. Перечисленные слова составляют важную часть понятийного аппарата христианского миропонимания. Само употребление этих слов способствует формированию в человеке соответствующих им состояний, христианского мировосприятия и мировоззрения и, опосредованно, нравственного поведения.
Идеи французского Просвещения в 18 веке активно проникают в Россию. И, хотя простой русский народ в своей основной массе оставался православным, значительная часть дворянства, правящего слоя, «элиты», говоря современным языком, была подвержена растлевающим идейным влияниям. Это ясно видели и осознавали богомудрые учители Русской Православной Церкви, которых именно в это время воздвигает Господь из народа. Первое место в ряду этих наделенных духовным зрением людей занимает Святитель Тихон Задонский. Схиархимандрит Иоанн Маслов пишет: «Святитель Тихон с горестью и болью видел то, что не было доступно простому человеку. Ему были известны не только совершавшие беззакония, но и даже замысливающие их. Среди живущих он усматривает непогребенных мертвецов, которые «ходят одной ногой на земле, а другой во вратах адовых». Забота о спасении своей души и спасении ближнего подвигает святителя к написанию трудов, которые, будучи опубликованными уже после кончины подвижника, оказывают большое влияние на духовное просвещение и культуру России в 19 и 20 веке. Учение о спасении, созданное святителем Тихоном Задонским, представляет собой христианское благовестие Новому времени. Опираясь на святоотеческую традицию и на собственный духовный опыт, святитель в ясной и образной форме разворачивает перед читателем систему понятий, лежащих в основе христианского вероучения и мировоззрения и составляющих фундамент христианской цивилизации. Схиархимандрит Иоанн Маслов пишет: «Творения святителя Тихона не менее самых высоких подвигов жизни внушают к нему благоговейное почитание». Эти слова могут быть отнесены и к трудам самого схиархимандрита Иоанна — «Учению о спасении святителя Тихона Задонского» и прилагаемой к ней «Симфонии по творениям Тихона Задонского». Отец Иоанн Маслов не только сумел объединить, сконцентрировать весь доступный материал, связанный с именем Тихона Задонского, но и смог «одухотворить» его, раскрыть спасительную суть, внутреннюю стройность учения святителя, сделав его мысли доступными и доходчивыми для современного читателя.
Труды схиархимандрита Иоанна Маслова можно рассматривать как предпосылку для создания современной педагогики спасения. Начало такой педагогике положено книгой президента фонда благоверного князя Александра Невского, доктора педагогических наук Николая Васильевича Маслова «Основы русской педагогики».
В «Симфонии по творениям Тихона Задонского» развертывается система понятий, составляющих содержание совершеннейшего закона веры и нравственности, который преподал людям Искупитель мира. При этом показывается неразрывная связь нравственности с верой, подлинная любовь к человеку невозможна без любви к Богу.
Одним из центральных понятий, определяющих систему педагогических идей, представленную в «Симфонии», является понятие благодати. При этом указывается, что человек по своей природе бывает удобопреклонен ко греху; победить же немощь своего естества он может только при помощи благодати Святого Духа. Очень важное значение для привлечения благодати в душу человека имеет его самопознание, которое именуется у святителя Тихона началом спасения. Человек не в состоянии себя исправить надлежащим образом, если он не познает кроющегося в сердце зла, ибо как неопознанная болезнь пребывает неисцельной и приводит к смерти, так и скрытое зло, подобно смертоносному яду, грозит вечной гибелью. Наилучшим путем к стяжанию благодати служит смирение. Стремление стать лучше, совершеннее может возникнуть только у того, кто глубоко осознал свою греховность и духовную нищету. Смиренный человек считает себя недостойным милости Божией, но достойным всякого наказания. И это является источником терпения. Самоукорение помогает человеку великодушно, без ропота и терпеливо переносить все жизненные испытания и скорби, ибо добродетель смирения «без терпения быть не может, и где терпение истинное, тамо и смирение». Добродетель терпения не ограничивается в своем благотворном влиянии на одного, отдельного человека, но распространяется на семью и общество в целом. Ни один человек не свободен от каких-либо немощей, но более всего эти немощи заметны и сказываются в семейном кругу. Поэтому терпение и снисхождение к немощам друг друга следует прежде всего приобрести супругам. Только в этом случае могут сохраняться в семье мир и согласие. Подобным образом терпение оказывает свое спасительное действие и в обществе. Если от нетерпения происходят в мире всевозможные нестроения, ссоры, войны и убийства, то посредством терпения «все сие зло отвращается. Ибо где терпение, тамо нет ссоры и брани». По словам святителя, терпение более сохраняет общество, нежели оружие, и более сохраняет города, нежели стены
Благодать Божия стучится в дверь сердца каждого человека, призывая лежащего во грехах к покаянию. Сердечная печаль «по Бозе», по словам святителя Тихона, не только очищает душевную скверну, но и удерживает от поползновения к греху, а слезами, проливаемыми при этом, «сетующая и скорбящая душа прохлаждается, как дождем воздух».
Святитель подводит читателя к выводу о том, что духовно-нравственное совершенствование человека возможно только при наличии нераздельного взаимодействия Божественной благодати и человеческих усилий. Благодать, вселившаяся в сердце, обновляет его и, украшая плодами добродетелей, делает храмом Духа Святого Человек с таким обновленным сердцем становится чутким к восприятию слова Божия, призывающего его на всякое доброе дело. Переоценка прежних духовных ценностей, перенесение центра стремлений, желаний и помышлений с внешних предметов на внутренний мир, освобождение от всего греховного, что отдаляет от Бога, доставляют человеку истинную свободу и очищение сердца, духовную целеустремленность, сосредоточенность, способность ко всякому доброму делу как в Церкви Христовой, так и в обществе
Всеобщий нравственный закон в «Симфонии», таким образом, представлен не в виде сухого перечня требований, диктаторского кодекса, но в виде живой и одухотворенной целостности, отражающей мировой педагогический идеал совершенства.
В течение ряда лет я использую эту энциклопедию нравственности на занятиях со студентами различных вузов г.Орла. Как показывают занятия, христианский идеал соответствует насущной духовной потребности студентов, их поискам смысла жизни, нравственных ориентиров в окружающем мире. Об этом также свидетельствуют их сочинения, написанные по материалам труда схиархимандрита Иоанна Маслова в рамках курсов «Риторика», «Русский язык и культура речи». Знакомство с «Симфонией» значительно расширяет духовный и культурно-исторический кругозор студентов, побуждая их задумываться о подлинных ценностях и цели жизни человека и человечества.
Главным в христианстве является осознание ответственности за спасение собственной души, порождающей повышенную ответственность за свои слова и дела. Необходимо оценить, во благо ли себе и другим будет то слово, которое ты рождаешь в мир,- пишет в своем сочинении студентка экономического факультета Екатерина Котенева. Человек с правильной и чистой речью несет в себе послание Божие. Сохраняя вечное и святое, мы спасаем свое духовное естество, сохраняем самих себя,- перекликается с ней Дарья Шутанова. Разлитая в мире правда, утверждение о достоинстве человека живет в людях в виде совести… Совесть – общее, единое знание о том, что добро и что зло для человечества; не для человека, не для времени его, не для группы людей, а для человечества в целом. Правда – одна, и потому совесть _ одна на всех, и все об этом знают…(Семин Александр, студент факультета информационных технологий). Евгения Кудрявцева же, студентка строительного факультета, замечает: Если у человека есть совесть, значит у него есть и душа, и, следовательно, он бессмертен. Об этом же пишет Дарья Филимонова: Слово – наш духовный портрет, а значит и наша совесть. Ведь словом можно убить, оскорбить и унизить, но можно воскресить, вселить надежду, поддержать в трудную минуту жизни… Уверена, что каждое наше доброе слово служит вечности и нашему спасению, а за каждое праздное или злое слово или дело мы дадим ответ на суде Божием.
Эти высказывания свидетельствуют о том, что святоотеческое учение о спасении воспринимается современными молодыми людьми не как отвлеченность, но как насущный духовный хлеб.
Разумная жизненность святоотеческой, монастырской педагогики подтверждается сегодня массовой учебной практикой.
Московской педагогической академией за несколько лет ее существования создан серьезный методический фонд литературы по духовно-нравственному образованию и воспитанию школьников. Методика, разрабатываемая МПА, нацелена не на изложение православного катехизиса и не на преподавание «Основ православной культуры», но на то, чтобы внести свет Православия в преподавание всех школьных предметов без исключения. По этому принципу создана серия хрестоматий и разработок для начальной и основной школы, которые сегодня широко внедряются в различных регионах России и за рубежом. Эти разработки, в частности, помогают постигнуть глубинную связь русской литературы, русской культуры со святоотеческим учением о спасении.
Один из ярких примеров такой связи мы находим в романе М.Е.Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Раскрывая сокровенные состояния души человека, показывая ее бездны, падения, Салтыков-Щедрин, вместе с тем, здесь освещает и путь спасения. Вершиной творческого гения писателя является создание образа покаянного и потрясенного состояния человеческой души, познающей Христа через осознание своего греха и беспощадную оценку всей своей жизни:
— «А ведь я перед покойницей маменькой… ведь я ее замучил…я!»…
— Слышала ты, что за всенощной сегодня читали? – спросил он, когда она, наконец, затихла, — ах, какие это были страдания! Ведь только этакими страданиями и можно… И простил! Всех навсегда простил!
Он опять начал большими шагами ходить по комнате, убиваясь, страдая и не чувствуя, как лицо его покрывается каплями пота.
— Всех простил! – вслух говорил он сам с собою, — не только тех, которые тогда напоили его оцтом с желчью, но и тех, которые и после, вот теперь, и впредь, во веки веков будут подносить к его губам оцет, смешанный с желчью… Ужасно! Ах, это ужасно!
И вдруг, остановившись перед ней, спросил:
— А ты… простила?
Вместо ответа она бросилась к нему и крепко его обняла
— Надо меня простить! – продолжал он, — за всех… И за себя… и за тех, которых уж нет… Что такое! Что такое сделалось?! – почти растерянно восклицал он, озираясь кругом, — где…все?…
Истязавшие Порфирия Головлева призраки исчезают после его покаяния, осознания своей собственной вины перед всеми. Долгие годы он жил в аду, считая всех виновными пред собой. Салтыков-Щедрин являет здесь подлинный образ Благовестия: спасение души возможно лишь через глубокое сокрушенное покаяние.
Еще один пример – из поэзии XX века. Мы сегодня продолжаем узнавать имена замечательных писателей и поэтов, чьи произведения не могли быть опубликованы в советское время из-за цензуры. К их числу принадлежит имя Александра Александровича Солодовникова (1893-1974). Стихотворения этого поэта могут быть отнесены к вершинам русской религиозной гимнографической лирики. 18 лет его жизни прошли в тюрьме и ссылке. Из них 16 лет он провел на Колыме, где в концлагере познакомился с великим глинским старцем Андроником. Через много лет Солодовников встретился со старцем, но на обращение поэта отец Андроник ответил: «Не знаю, не помню, забыл». Эта встреча стала поводом для замечательного стихотворения:
Предупреждение(Старцу Андронику)
Я долго мечтой обольщался,
Что Старцу запомнились мы,
Все те, кто с ним близко общался
В распадках седой Колымы.
Я с ним комариной тайгою
В толпе обреченных шагал,
Сгибался в шахтерском забое,
На лагерных нарах лежал.
По прихоти десятилетий,
Капризные смены судьбы
Все стерли… И старец ответил:
— Не знаю, не помню, забыл…
Боюсь, когда ангел суровый
Предстанет, о сроке трубя,
Я снова услышу то слово:
— Не знаю, не помню тебя…(1960-е гг.)
В этом стихотворении проявляется духовная зоркость и чуткость русского христианского поэта, который в ответе старца увидел не повод для обиды, но форму отеческого вразумления, призыв к покаянию, к суровой и требовательной оценке своей жизни.
Подобное же отношение к самим себе мы видим в словах и делах самих Глинских старцев.
«Господи, помилуй, Господи, прости, — повторял старец Андроник, — Помоги мне, Боже, Крест свой донести.»
«Свеча жизни догорает, се зрю гроб перед собой, смерть стоит за мной, суд Божий надо мной… Что сотворю?… Господи, помилуй!..» – с сокрушенным сердцем вопиял ко Господу старец Архип.
«Покайся, деточка, а то погибнешь», обращается к своей духовной дочери схиархимандрит Иоанн Маслов. В этих словах звучит суровое предупреждение, но с какой лаской они произнесены! Кажется, что эти суровые и, вместе с тем ласковые слова обращены ко всем нам…
В восприятии и осознании духовной природы человека — ключ к разрешению тех серьезных нравственных и педагогических проблем, перед которыми стоит сегодня наше общество
